АлександрМашков, заместитель председателя облизбиркома. Автор законопроекта о выборах в областную думу по партспискам считает смешанную систему более справедливой.
На днях облизбирком внес в Тульскую облдуму законопроект «О регулировании правоотношений, связанных с выборами депутатов Тульской областной Думы». С принятием этого документа выборы депутатов регионального законодательного органа будут проходить исключительно по партспискам, и Тульская область станет пятым – вслед за Санкт-Петербургом, Московской областью, Дагестаном и Чечней – регионом, перешедшим на пропорциональную систему выборов местного парламента.
Напомним, в свое время областные парламентарии с легкостью проголосовали за пропорциональную систему выборов в Туле. Несмотря на сопротивление (вплоть до судов, причем выяснение отношений еще не закончилось и продолжится в Конституционном суде, а то и в Страсбурге) ряда городских депутатов, партийная система выборов в областном центре может стать реальностью.
В ноябре уже были приняты изменения в Устав области, которые отменили смешанную систему голосования на выборах в облдуму. Теперь осталось сделать последний шаг на пути изменения системы выборов и окончательного перехода от мажоритарной схемы, когда люди выбирают конкретного человека, который будет представлять их интересы в региональном законодательном органе власти, к пропорциональной, когда голосуют за партию и ее список.
Об особенностях нового законопроекта наша беседа с ее идеологом Александром Машковым.
– Александр Николаевич, ваш вариант региональных выборов по партспискам чем-то отличается от федерального?
– Это закон, не полностью переписанный из федерального законодательства, – там есть только те моменты, которые касаются региональных выборов и не урегулированы федеральным законодательством. В том числе, естественно, красной нитью через весь закон – это его основа – проходит выбор депутатов облдумы по партийным спискам с разделением их по территориям. Это база, над которой можно работать, какие-то статьи подрегулировать. Списки должны дробиться на территориальные группы, они, в свою очередь, на первых выборах должны совпадать с границами бывших одномандатных округов. Не для того, чтобы какой-то одной партии было лучше, а чтобы все привыкали к такой схеме. Для этого необходим был плавный переход – через территории одномандатных округов. Хотя они уже представляются совсем другими территориями – не как одномандатные округа, где побеждает один, а как территории определенных групп.
Я считаю, что надо минимизировать участие власти или влияние власти на результаты голосования, но планировать результаты – это нормальное явление. Любая власть должна прикинуть, что выйдет в конечном итоге. А при смешанной системе, и особенно при мажоритарной, этого практически невозможно сделать.
– Семипроцентный барьер, который необходимо преодолеть партиям для прохождения в Думу, остается? Это ведь максимальная планка по федеральному законодательству, не высок ли для нашей области? Ведь, по сути, в этом случае пройти в облдуму реально смогут лишь три партии…
– В этом проекте есть нормы, которые являются факультативными. А раз факультативные – значит, политические. Когда вопрос идет о барьере, я пишу тот, который указан в федеральном законе, чтобы не лукавить, не объяснять, почему 5%, а не 6%. Если большинство депутатов поправят и скажут не 7%, а 5 %, ну и ради бога. Так же, как и общее количество депутатов в списке. Я, например, предлагаю 80 кандидатов (вместе с лидером) на 48 мандатов. Но есть депутаты, которые говорят, мало – давай до 100. В нашем варианте законопроекта в территориальной группе минимальное количество кандидатов в списке – 2 человека, кто-то говорит, надо 3, тогда всего будет 100 претендентов, если 4, то еще больше. Это вопросы факультативные, никакого значения, кроме объема документов, они не имеют. Минимальное количество территориальных групп от каждой партии – 12. Лидеров в каждом списке будет по одному, по крайней мере, мы так планируем. Вот идеология закона.
– Таким образом, подавляющее большинство парламентариев разных уровней в нашей области становится партийными…
– В крупных городах выборы смешанные, в маленьких – одномандатные округа, в сельсоветах – многомандатные округа. Сказать, что у нас всех выбирают по партспискам, нельзя. Даже в крупных городах, кроме Тулы, это смешанная система. Другое дело, если это такой крупный город, как Новомосковск, и там всего лишь пятая часть представителей выбирается по одномандатным округам, а 20 депутатов – большая часть – по пропорциональной системе. В Туле чисто пропорциональная система. Все остальные – половина на половину.
– Но федеральный закон говорит, не меньше 50%. Почему же у нас в облдуме партийными будут все 100%? Не слишком ли мы спешим? Некоторые регионы отказались от этого, попросив паузу до 2013 года.
– Я не являюсь ярым сторонником этого закона. Если депутаты проголосуют за смешанную систему, так и будет – вопросов нет. Просто, когда идет разговор о порядке представительства, если уж говорить обо всем честно, то тогда надо создавать региональный двухпалатный парламент. Нижняя палата – это представительство по социальным группам, верхняя палата – представительство от территорий. Когда в одной палате пытаются как-то искусственно создать представительства от популяции и здесь же представительства от территорий, то я напоминаю вам, что территории округов (кроме одной – Ефремовского района) абсолютно не совпадают с территориями, которые являются управленческими. Поэтому когда мы говорим о представительстве от территорий, то такового нет на самом деле. С точки зрения классики избирательного права, это нонсенс какой-то. Даже там, где есть смешанная система, к примеру, в ФРГ, всех кандидатов выдвигают партии. Вот в чем суть. А у нас получается не смешанная система, а комбинированная: с одной стороны, есть партия, а есть еще и гражданин. Причем кандидат, которого в одномандатном округе выдвигает партия, не является на самом деле ее представителем. Его выпускают, не дав ни копейки денег, и он поплыл. Никакой поддержки от партии, никакой партийной программы. У него свой штаб: как правило, это люди самодостаточные, со своими деньгами, поэтому этот как бы партийный кандидат никак не связан с выдвинувшей его партией, никакой пуповины там нет.
– Получается, что человек с деньгами покупает лейбл партии?
– Я хочу вам сказать, чем отличаются люди в одномандатных округах, и почему Владимир Путин был против мажоритарной системы: потому что такие выборы – удел богатых, состоявшихся во всех отношениях людей. Простой человек не мог пройти по одномандатному округу.
– А что меняет введение пропорциональной системы? Место вложения денег – партийная касса, человек идет покупать место в партии?
– Партийная система меняет самое главное. Система, которую мы предлагаем, это деление списка на территориальные части. И сказать в день голосования, кто победит, какая территориальная группа, уж не говоря о том, какая партия, невозможно. Причем избирательный фонд делается общий – один на партию, а не на каждую территориальную группу. Поэтому говорить о том, что можно купить места, достаточно сложно. Это такая виртуальная вещь… Поскольку список кандидатов дробится на группы, мы включаем механизм не только конкуренции между партиями, но и внутри партий. При наличии одного общего фонда возникает очень интересная ситуация. Предсказать, кто победит, какая группа будет той, которая возьмет большинство мандатов, невозможно.
– Таким образом, выходит, что та территориальная группа, которая наберет больше голосов, и получит больше мандатов? А если на какой-то территории группа не пройдет барьер, даже при прохождении партии в среднем по области, то кандидаты от этой группы в Думу не попадут?
– Да. Более того, в отличие от выборов в Госдуму, где мандаты (когда пошло распределение между территориями) распределялись по принципу выравнивания коэффициентов, у нас будет проходить распределение мандатов в зависимости от количества проголосовавших. К примеру, группа набрала 0,99% – ей давали мандат, и ясно было, что его получает первый человек в группе. У нас иначе: такие «хвостовые», как бы дополнительные мандаты получат кандидаты из тех групп, которые лучше показали себя на выборах.
У этого закона большая антикоррупционная составляющая. Дать денег, чтобы получить мандат от партии, невозможно. Придется еще поработать, чтобы понравиться избирателям на конкретной территории. Я понимаю, что такое первый в списке: конечно, шансов пройти больше, но нельзя сказать, что это 100%. Если из 24 мандатов партия получит 20 мандатов, значит, четыре группы (если партия выставляла 24 группы, а этих групп может быть и больше) не пройдут. Причем, какая-то выступившая очень хорошо, может получить два или три мандата, а какая-то, получив 0,99, – ни одного. Ее коэффициент внутри партии, ее доля, вес на выборах – 0.
– В партиях не будет областного списка, возглавляемого одним человеком?
– Правильно, есть одно лицо, а все остальные «упакованы» в территориальные группы. Если тебя узнают в Кимовске – пожалуйста, ты там будешь под номером один. И партия принимает решение, кого, куда она направляет. Партия существует не для какой-то определенной личности, она должна подумать, как ей выиграть выборы вообще. И если ты ей подходишь в таком-то месте, то она тебя ставит и говорит: «Вот ты, Иван Иванович, беспартийный, но ты нам подходишь, тащи – мы готовы тебя поддерживать». Иван Иванович соглашается. А Петру Сидоровичу говорят: «Извини, но даже твои деньги нам не помогут, конечно, спасибо тебе большое за вклад, но не проходишь ты в этой ситуации».
Есть ряд действующих депутатов, которые при чисто мажоритарной системе никогда бы не прошли в Думу. Они бы баллотировались и ушли бы в никуда: у одних нет материального ресурса, у других нет организации, которая за ними стоит. А партия – это всегда организация. Это то, чего нет и быть не может при одномандатной системе.
В то же время, у одномандатников кажущиеся как бы свобода и легкость: я прошел, я ни от кого не завишу. А когда выборы заканчиваются, что же они все по фракциям расползаются? Даже те, кто не от партий выбирались. Что получается? Значит, фракция в голове? Ну, так иди ты от нее с самого начала. А пока получается парадоксальная ситуация. И чем дальше мы уходим в эту систему, тем она больше сковывает партийное строительство. Даже пусть кому-то не нравится то, как сейчас это происходит. Но с другой стороны, никто пока не предложил ничего альтернативного. А раз этого ничего нет, то пусть выдвигаются по партспискам. Это хоть какое-то подобие какого-то порядка.
– Пожалуй, самый сложный вопрос связан с пассивным избирательным правом, ведь пропорциональная система выборов, по сути, лишает граждан этого?
– Это самый сложный вопрос. Я был бы полностью за смешанную систему, если бы в федеральном законе было бы четко написано, что выдвижение идет только через партии, а независимым кандидатам давайте делать отдельный бюллетень – зеленый, красный – и всех их там помещать, сколько бы их ни было. Вот это были бы независимые кандидаты, которые конкурировали бы с партиями. Им не нужны будут голоса каких-то партийцев, когда на политсовете голосуют за включение в список, причем голосуют тайно. Я понимаю позицию людей, которые против такой интерпретации реализации пассивного избирательного права. Но если на выборы идет отдельный человек, то к нему должны бы предъявляться требования, как к партии: набрать 7% (там вся партия, а здесь ты один), хочешь внести залог – вноси, равный залогу партии, подписи надо собирать – столько же, сколько на партию. Таким образом, ты борешься с партиями, ты конкурируешь. На мой взгляд, это единственный выход. Но это уже к федеральному закону.
Пока же список кандидатов выдвигает избирательное объединение либо партия. Поэтому, когда ты говоришь, почему я должен переться в партию, чтобы за меня там тайно проголосовали, я отвечаю, потому что федеральный закон так указал: первое – голосование по выдвижению может быть только тайное, а списки выдвигаются только объединениями. Федеральный закон не переплюнешь.
– На сегодняшний день получается, что эта система выгодна тем партиям, которые уже представлены в Госдуме: им не собирать подписи, у них есть структура… А новым партиям это создает проблемы. Объективно получается, что большая фора у «Единой России» и КПРФ.
– Фора у тех партий, которые представлены в федеральном парламенте, которые законно обеспечили себе эту фору.
– В сущности, у избирателя есть три варианта: не прийти на выборы, испортить бюллетень и проголосовать за кого-то одного. Но, если ты не пришел – порога явки нет, испортил бюллетень – тоже ничего не изменится. В принципе, протестного голосования как такового нет. Вот пришли на выборы 10% избирателей, каждый из кандидатов набрал среди них свое количество сторонников. Все равно выборы состоялись, 48 депутатов в облдуме есть, и они будут кого-то представлять. И при этом мы не говорим, что остальные избиратели протестовали. Это нормально?
– Проблема заключается в том, что, как только города-полисы стали превращаться в гигантские государства, вопросы об этом представительстве стали очень актуальны. Можно управлять, когда это касается одного города; так было в Древней Греции, так было в Париже во времена Парижской коммуны. Поработал утром, вечером – поуправляй городом. Когда же территории возрастают, то сказать, как надо выбирать (при какой явке, каком кворуме представителей и насколько репрезентативен будет представитель, которого избрали 5% избирателей) сложно. Давайте посмотрим, как выбираются – ладно депутаты – председатели садоводческих товариществ. И все становится на свои места. Надо воду подвести, электричество, сторожа нанять – давайте соберемся, договоримся. Не получается. Начинают переходить на представительскую систему – решать вопросы не общим собранием, а собранием представителей, которых избирают раз на весь срок работы правления. Очень хочется один раз от этого отделаться, чтобы потом какие-то люди занимались нашими проблемами. Поэтому, когда мы предлагаем перейти на пропорциональную систему, это не просто потому что партия власти, имея большинство, нам это навязала и за это проголосовала. Такой закон не мог появиться в 1990-1991 году. Время прошло, появился какой-то мещанский консерватизм – так давайте на это сползать. Что у нас будет? Митинги, демонстрации, шествия с лозунгами: «Отдайте нам «против всех» или против введения 7%-ного барьера»? Нет, их не будет. Это означает только одно: то, что предлагается – нормально.
ИА «Тульские новости», 08.12.2008 Елена Шулепова
