Хватит горлопанить и каяться. Вреда от этого не меньше чем, если бы с коррупцией вообще не боролись. В России на сегодняшний день сложилась вполне эффективная антикоррупционная система, нужно только не останавливаться, а продолжать уверенно делать свое дело, - считает директор Центра политической информации Алексей Мухин, который во вторник представил общественности доклад, обобщающий опыт других стран и показывающий инструменты антикоррупционной борьбы уже сформировавшиеся в России.
фото: соцсети
- Наш Центр этой тематикой занимается давно, в том числе, мы пишем рекомендации, как бороться с коррупцией. Настало время поговорить о мировом опыте борьбы с коррупцией, - сказал Алексей Мухин, предваряя выступления авторов доклада, каждый из которых изучил различные модели этой борьбы в разных странах.
Святослав Вольняков, старший аналитик ЦПИ, отметил, что феномен коррупции состоит в том, что она не зависит от социокультурных особенностей разных стран, а также их экономических и политических специфик. Но, согласно рейтинга индекса восприятия коррупции, именно государства с развитой экономической и политической системой достигают самых больших высот в борьбе с нею.
- Общепринятым лидером борьбы с коррупцией считается США, где сделали акцент на законодательной базе и понятие коррупции у них гораздо шире, чем в странах Европы, - рассказал эксперт. - В Азии также есть положительные примеры. Один из них — Сингапур, где вводили еще и коллективную ответственность за взятки — то есть если какой-то чиновник обвинен в коррумпированности, то ответственность за это несут и его коллеги и даже родственники.
Интересным примером является и Швеция - там резко повысили зарплату госслужащим. Со временем ее начали снижать, но антикоррупционная культура сохранилась. В Нидерландах поощряют чиновников за отсутствие коррупционных связей и помощь при расследовании.
- Можно сделать вывод, что в разных странах мира был применен достаточно широкий спектр антикоррупционных мер, тем не менее, многие из них придерживаются единых механизмов, - отметил эксперт, перечислив усовершенствование антикоррупционного законодательства, повышение наказания за коррупцию, упрощение бюрократических механизмов, прозрачность работы госорганов, повышение независимости судебной системы и прочие.
Однако, и среди стран, придерживающихся общих правил, есть отрицательные примеры. Например, Франция, где особенность законодательства страны позволяет чиновникам сохранять тесные связи друг с другом, между ведомствами и с судебной системой.
Анастасия Гафарова, замгендиректора ЦПИ, рассказала об особенностях антикоррупционной борьбы в США.
- В США есть огромное количество как положительных, так и отрицательных примеров, чем и интересен опыт этой страны, - отметила эксперт.
В 1977 году в США был принят закон, запрещающий американским кампаниям подкупать зарубежных чиновников. Закон сработал, но через 20 лет американцы пришли к выводу, что их компании начали терять конкурентное преимущество. Интересно, что у себя закон послаблять они не стали, но зато стали призывать к тому, чтобы так действовали за рубежом. Второй знаковый закон, с помощью которого американцам удалось победить мафию, стал рассматривать коррупцию как системное явление. У членов ОПГ, которые отказывались сотрудничать со следствием, конфисковали имущество не только личное, но и их семей, что помогло стране очиститься. Сегодня мелкий чиновник в США стоит перед выбором: либо благополучие семьи, либо мелкое мошенничество. Поскольку это страна с дорогими услугами, мелкий служащий окружен системой льгот. Если он попадается на преступлении, то всего этого лишается, в том числе пенсии. На низовом уровне коррупция в США стала невыгодной, чего не скажешь о высших эшелонах власти. Оценки экспертов показывают, что уровень доверия американцев к антикоррупционной системе крайне низок, граждане США считают, что самый коррупционный орган — это аппарат президента, на втором месте - Конгресс, на третьем - высшие чиновники, далее идет крупный бизнес и только где-то внизу полиция.
- На мой взгляд, американцы разработали модель, которая малоприменима у нас, поскольку базируется на системе льгот и поощрений. У нас, где образование и медицина бесплатные, она не сработает, - считает Гафарова.
-А я бы отметил одну странность: модель, которую США применяют у себя, отличается в корне от той, что они навязывают другим странам, - заметил Алексей Мухин.
Аналитик ЦПИ, Владимир Саляев рассказал, что многим нравится антикоррупционная модель, которая применяется в Китае, но при более детальном рассмотрении, она отличается от существующих стереотипов.
-В частности, неверно мнение, что там пачками привозят чиновников на расстрел, - рассказал эксперт. - Нельзя сказать, что там такой уж массовый характер борьбы с коррупцией, там чиновников 70 миллионов, а у нас их 1,5 миллиона.
По словам Саляева, в Китае гуманизируют уголовно- процессуальный закон — заменили расстрел на инъекции и практикуют отсрочку приговоров на несколько лет. А еще в Китае не публикуют открыто данные о чиновниках.
Иван Пятибратов, аналитик Центра, рассказал еще об одной антикоррупционной модели, которая, впрочем, представляет интерес «с клинической точки зрения».
-Борьба с коррупцией на Украине была вызвана тем, что на стране понадобились финансы которые ей предоставляет МВФ, - отметил Пятибратов.
Антикоррупционная система Украины, на его взгляд, состоит из нескольких ключевых элементов, но все они представляют разные ведомства, которые находятся в постоянном конфликте друг с другом.
- Антикоррупционная деятельность Украины — не стремление государства к развитию, а вынужденная имитация с целью привлечения западных финансовых средств, - считает Пятибратов.
- Не хотелось бы, чтобы подобного рода модели применялись на территории России, - отметил Алексей Мухин.
По его словам, коррупция - это хроническая болезнь, справиться с которой полностью не удавалось еще ни одному государству.
- Но ее симптомы можно доводить до состояния, приемлемого обществом — чтобы она не мешала функционировать общественному и государственному организму и позволяла постоянно вести наблюдение и диагностику. На мой взгляд, нынешняя система борьбы с коррупцией в России представляет собой довольно эффективный механизм. Мы в основном брали лучшее из опыта других стран, отказываясь от некоторых рецептур, которые приводили нас к ситуации 90-х годов. Борьба с коррупцией у нас - это вертикаль, в которой президент играет лидирующую роль. У нас удалось создать и более-менее равновесную систему, когда органы власти, ведущие борьбу с коррупцией, не конфликтуют друг с другом, что было в начале 90-х, и на рубеже 2000 годов. Тогда все следили за всеми, а коррупционеры тем временем процветали. В этой связи, я полагаю, хороший возврат к старым добрым ценностям — я имею в виду то, как в свое время вело борьбу КГБ СССР - был неизбежен, - считает Мухин.
Он напомнил, что в СССР уделялось особое внимание коррупции в верхах.
- Совершенно очевидно, что бороться с коррупцией необходимо «без шума и пыли», потому, что компанейщина в этом деле приводит к не менее серьезным деформациям общества и государственного аппарата, чем не борьба с ней - международный имидж и инвестиционной привлекательности никто не отменял.
По мнению Мухина, именно сейчас в нашей стране борьба с коррупцией ведется правильно
Очень аккуратно, без деформации государственного аппарата. Коррумпированные чиновники выхватываются с разных уровней власти — мы сейчас это видим по Дагестану, по чистке банковского сектора. Именно такой стиль эффективен.
