Дмитрий Медведев представил Владимиру Путину новый состав правительства. Казалось бы, каков поп -- таков и приход, то есть кабинет в лицах – это коллективный портрет премьера. Но не у нас. Любой премьер, даже бывший президент, в созданной системе власти в России, по сути, фигура техническая, политику контролирует Путин, а значит мимо него никак не могли пройти назначения в правительство. Так что новый состав кабинета больше рассказывает именно о нем.
фото: Алексей Меринов
Дмитрий Медведев – тот премьер, который нужен Путину. Премьер-исполнитель, доказавший, пройдя самое серьезное испытание – властью, свою полную лояльность. Очень показательно, что для Алексея Кудрина места ни в правительстве, ни в экономической части президентской администрации не нашлось. Почему? Будучи несомненно человеком команды Путина, Кудрин доказал свою самостоятельность. Вопреки мнению своих многочисленных недоброжелателей, он не вульгарный «монетарист», а человек, с одной стороны, внедривший в практику российской экономической политики страховочные нефтяные фонды, а с другой - отстаивающий необходимость приоритетного развития человеческого капитала, то есть образования, науки и здравоохранения, и реализации крупных инфраструктурных объектов. Он видит новые вызовы и готов им противостоять, не дожидаясь указаний. Кудрин, однако, в качестве экономического стратега остался невостребованным. Спрос на креатив правительства в Кремле невелик.
Это не значит, что креативных людей в правительстве нет. Но их креатив проявляется в том, как они сменяют друг друга в списке богатейших чиновников. Здесь почти ничего не меняется.
А что же изменилось? Из вице-премьеров ушли Игорь Шувалов, Аркадий Дворкович, Дмитрий Рогозин, Александр Хлопонин. Александр Хлопонин – самая скандальная отставка. Упразднен и его вице-премьерский пост куратора Северного Кавказа. Что странно на фоне сохранения вице-премьера Юрия Трутнева как куратора Дальнего Востока. Проблем на Северном Кавказе точно не меньше. Возможно, до полноценного сменщика Хлопонина дорастет новый министр по делам Северного Кавказа Сергей Чеботарев, ранее занимавший должность замначальника управления президента по межрегиональным и культурным связям с зарубежными странами, курирующим отношения с Арменией, Грузией, Азербайджаном, Абхазией и Южной Осетией.
Шувалов с Дворковичем – экономисты. На экономике и стоит сосредоточиться. Их уход объективно означает, что к экономической политике есть претензии. А субъективно?
Шувалов, во всяком случае по официальной версии, ушел, потому что сам просил об отставке. Говорят, он заговаривал об уходе еще при формировании предыдущего кабинета. Почему? Возможно, устал. Устал скрывать свой образ жизни не столько госслужащего, сколько долларового мультимиллионера (заработавшего свое, конечно, в давнюю пору предпринимательства) от общественного мнения. Тем более, что утечки все равно случались – и о масштабном решении квартирного вопроса в сталинской высотке, и о путешествиях его собак на выставки на частном самолете, и о других «достижениях». Но все равно, скорее всего, Шувалов ушел именно по собственной инициативе, на давление хоть российского общественного мнения, хоть западного профессионального сообщества, в Кремле принципиально не реагируют. Иначе никак не объяснить сохранение в составе правительства таких «легендарных» фигур, как Владимир Мединский или Виталий Мутко.
Но вернемся к уже бывшей команде экономистов вице-премьеров. Чем не угодил Аркадий Дворкович, тем более, что он об отставке не просил? У него не сложились отношения с кремлевской командой, он рассчитывал на постоянство поддержки Дмитрия Медведева, но в политике (а расстановка кадров – это главная политика!) постоянство не в особой чести. Медведев в поддержке отказал, видимо решив, что дагестанские связи Дворковича до добра не доведут.
Но главное для будущей экономической политики правительства – конечно, не кто ушел, а кто остался или пришел. Сменщик Дворковича, Максим Акимов, на федеральном уровне проявил себя пока лишь как замглавы аппарата правительства. Этот пост мог быть «университетом», где Акимов постиг секреты кухни правительственных решений, и тогда он может оказаться многообещающим игроком, но пока он только аппаратчик.
Зато красноречив тот факт, что в правительстве пост единственного первого вице-премьера совмещен с портфелем министра финансов. Минфин без сомнения ключевое ведомство, но если главным правительственным экономистом является хранитель бюджета, то есть по определению «господин Нет», то перспективы любых «прорывов», о которых говорил Путин, рискуют остаться только словами. И дело совсем не в личных качествах Антона Силуанова.
В том же ряду и назначение Татьяны Голиковой вице-премьером по социальным вопросам. Она выросла в Минфине и хотя успела побывать министром здравоохранения, вряд ли сможет переквалифицироваться в лоббиста расходов бюджетных средств, а не их экономии.
Так что же в Путине раскрывает новое правительство? Есть очевидный разрыв между публичностью, где он за масштабные перемены, прорывы в будущее, и реальностью, которую будет, в частности, определять отнюдь не прорывной, а, скорее, даже наоборот – застойный состав правительства. Об этом говорит и министр финансов в качестве первого вице-премьера, и появление Дмитрия Патрушева на должности министра сельского хозяйства. Министрами становятся дети тех, с кем Путин пришел к власти, а это признак узости команды, на которую готов опираться президент. Узость команды, плюс предпочтение личной лояльности, плюс принцип «своих не сдаем», то есть не реагируем на то, как воспринимаются те или иные действия представителей правящей команды в России или в мире – прямой путь к застою.
Это не значит, что Путин забудет цели, которые поставил. Он будет требовать от правительства их достижения. Но вряд ли добьется успеха. И тогда ему ничего не останется как повторить, что правительство «сделало больше, чем могло», или всерьез заменить кабинет министров.
